| Утверждают, будто информация, впитываемая ребенком в первые три года жизни, по объему эквивалентна той, которую он потом получит за всю жизнь. И не примечательно ли, что именно в первые три года мы так много узнаем о козе? Не о лошади, не о корове, не о собаке, а о козе. Все начинается с «идет коза рогатая». Дальше — больше. Наступает черед трогательной песенки о сером козлике, на которого напали серые волки. Потом идет жуткая история, в которой снова фигурирует волк, но семеро козлят и их бесстрашная мама выходят победителями. «Старших нужно слушаться» — этот тезис иллюстрирует судьба сестрицы Аленушки и братца Иванушки. И так далее, и тому подобное.
Коза и человек. Когда возник этот союз? Давно. Еще на заре человеческого общества коза стала домашним животным. Ее ископаемые останки и наскальные изображения, относящиеся к каменному веку и периоду свайных построек, найдены в Европе, Средней и Малой Азии. В некоторых местах домашние козы появились гораздо раньше домашних же овец.
Так когда же коза стала домашним животным? Несмотря на все поиски и находки, ответ остается лаконичным и неопределенным — давно. Но иного пока нет.
Существует несколько теорий происхождения домашних коз, что уже само по себе говорит об отсутствии единого взгляда. Основная причина тому — множество пород домашних коз: в Африке — одни, в Европе — другие, в Азии — третьи; где уж тут отыскать общего предка.
Считается, что в появлении домашних коз не последнюю роль сыграли дикие козлы нескольких видов. Например, безоаровый или бородатый козел. В желудке этого животного часто находят камни-комки, нечто вроде слежавшихся остатков непереваренной пищи. Эти остатки использовались как противоядие против отравлений. И с древнейших времен восточные властелины присвоили себе монопольное право торговли безоаро- вым камнем. Европейцы безоговорочно веровали в силу этого чудесного снадобья, что вызывало снисходительные улыбки у жителей, скажем, Индии. Они полагали, что лучший камень такого рода находится в желудке обезьян.
Еще одним родоначальником домашней козы считается винторогий козел. Есть и другие прародители, например европейский козел, но его дикие сородичи вымерли в отдаленные времена. И поэтому полагают, что родоначальница европейских коз — торфяная — пришла с древними народами из Азии. Сменившая ее в медном веке так называемая медная коза, от которой произошли нынешние породы альпийских коз,— тоже выходец из Азии.
В общем козьей родословной конца и края не видно.
В 1563 г. испанский мореплаватель Хуан Фернандес открыл в Тихом океане маленький островок и оставил на нем несколько коз. Потом этот затерянный островок пять или шесть раз становился местом пребывания робинзонов, в том числе и того, чье имя увековечил Дефо. Этот остров вполне соответствовал козьим нравам. И они размножились здесь в необыкновенном количестве. В результате остров стал очень даже посещаем: козы были желанной добычей для моряков, в том числе и врагов непобедимого испанского флота. Этого владельцы острова потерпеть не могли. На зафрахтованном паруснике они привезли на остров собак. Те преуспели в своей миссии: численность коз на острове резко сократилась. Лорд Астон, в 1741 году вынужденный провести на островке два месяца (его эскадра была охвачена цингой), насчитал на острове лишь 200 коз, живших стадами по 20— 30 штук. Астон, пользуясь свободным временем, описал, как одичавшие собаки нападали на коз, а те умело защищались. И всего через сто лет собак на острове не осталось вовсе, а коз, несмотря на усиленную на них охоту, было больше, чем во времена Астона. Не парадокс ли?
На 726-м километре Чуйского тракта возвышается скала, покрытая петроглифами VI—X веков. Полагают, что это одни из древнейших изображений коз на территории СССР.
Несмотря на свою древнюю близость к человеку, коза не раз становилась объектом яростных споров. Одни называли ее «коровой бедняков», доказывая выгодность ее содержания, другие запальчиво утверждали, будто коза — «чертова тварь», аргументируя это положение наличием у нее рогов и копыт и выдвигая еще один, не менее веский аргумент: «с козла ни молока, ни шерсти не получишь».
А что мы имеем от козы? И молоко, и шерсть.
Молоко удивительное: в его белках до 75 % казеина. По химическому составу оно сходно с коровьим, но от овечьего, например, резко отличается. В козьем молоке высокое содержание казеина и
По Брему, «коза — резвое, веселое, любопытное, задорное создание, расположенное к забавным шалостям и могущее доставить большое удовольствие всякому наблюдателю. Коза имеет естественное влечение к человеку, по характеру своему она честолюбива и в высшей степени восприимчива к ласкам. Когда коза знает, что хозяева ее любят, то она делается ревнивой, как изба-' лованная собака, и бодает других, если
альбумина, что приближает его к женскому молоку. И все же химический состав молока варьирует в зависимости от породы коз. Так, у- нубийской породы жирность молока выше, чем у таких «жирно-молочных» сельскохозяйственных животных, как буйволы» зебу и яки. И хотя состав козьего молока варьирует от породы к породе, все-таки постоянными остаются ценные его особенности: жировые шарики совсем крошечные, и жир козьего молока легко всасывается стенками кишечника, а белки любого козьего молока под влиянием желудочного сока свертываются в нежные легко усвояемые хлопья. То же самое происходит с глюкозой и лактозой козьего молока, которое к тому же богаче коровьего кальцием, фосфором, кобальтом и витаминами (В|, В^, С). Именно козье молоко принесло славу французским и швейцарским сырам мон де-ор, сен-марселин, комбовен, левру, рокфор... Но не сыром единым. В начале века в США, Швейцарии, Швеции козье и прочее молоко служило для изготовления «слоновой кости». Сперва створаживали молоко особым способом, потом творог прессовали под большим давлением и затем из полученной массы выдавливали пуговицы и другие поделки: ножи для бумаги, гребенки, карандаши, портсигары. Этот ширпотреб по виду и прочности мало уступал изделиям из слоновой кости, но стоил копейки.
Козы — это еще и мясо. Козы — это еще и шкуры: шапки, воротники, муфты, коврики. Шкурки козлят идут на лучшие
Козы горно алтайской пуховой породы дают по 600—800 г эластичного, упругого пуха длиной до 10 см
Название эта порода коз получила в средние века в Турции. Европейцы, едва познакомившись с ангорской козой, возымели желание разводить ее у себя на родине. В 1830 г. Фердинанд VII купил сотню ангорских коз и поместил их вначале в парке замка близ Мадрида, а потом перевел в окрестности Эскуриала. В 1880 году за лучших потомков этих коз платили в пересчете на золотые рубли от тысячи до четырех тысяч.
Почему? А потому, что могер, мохаир или мохер — это шерсть ангорской козы, тот самый мохер, изделия из которого с удовольствием носит и прекрасная часть человечества, и его сильная половина. Легкая, волнистая, шелковистая белая шерсть, необычайно тонкая, длинная, делает козу похожей на пушистое облако.
И, наконец, козья шерсть, которая в зависимости от толщины и длины волос идет на выделку ковров и фетра. Из ости делают щетки, кисти и даже веревки. Из грубых волос наибольшую ценность имеет козлиная борода — лучшие парикмахерские кисточки.
Знаменитый утрехтский бархат тоже из козьей шерсти. Да и вообще вырабатываемые из нее ткани чрезвычайно прочны и долговечны. Вот лишь один пример. На первых американских железных дорогах диванная обивка вагонов была из плюша, выработанного из козьей шерсти. Она прослужила 20 лет. Эта обивка была сделана из шерсти ангорской козы. Вот об этой козе и стоит рассказать подробнее. Она того заслуживает.
И еще одна порода коз вызывала у европейцев нездоровую зависть — долгие годы они не могли разузнать, из чьей шерсти делают легчайшие восточные ткани. И только после того как французский доктор Бернье, будучи в свите Великого Могола, в 1664 году посетил Тибет, выяснилось, что сырье для тончайшей восточной шерсти поставляли два вида коз, один из которых был одомашнен, а другой жил в диком состоянии. В те времена в Кашмире тысячи ткацких заведений вырабатывали чудесные кашмирские шали.
Предприимчивый владелец мануфактур, некто Терно рассудил, что кашмирские шали можно делать и в Париже, надо лишь привезти в Европу кашмирских коз. Чтобы не произошло ошибки, закупку коз он поручил французскому натуралисту П.-А. Жоберу. Жобер серьезно отнесся к порученному делу.
В 1813 году он отправился в Одессу, где узнал, что между Астраханью и Оренбургом держат коз с очень хорошим пухом. Детально исследовав пух этих коз, Жобер признал его прекрасные качества и закупил сразу 1300 голов. Козье стадо пригнали в Феодосию, погрузили на судно и в апреле 1815 года высадили в Марселе. Путешествие выдержали только 400 коз, да и те были в плачевном состоянии, особенно пострадали козлы. Блестяще задуманная операция оказалась на грани провала. Но помог случай: именно в это время французские натуралисты Диард и Дю- восель передали в Парижский зоологический сад здорового, сильного самца кашмирской породы, подаренного им в Индии одним из махараджей. Он-то и стал родоначальником всех кашмирских коз во Франции.
А как жилось козам на Руси? Их кормили, доили, выделывали кожи, вязали рукавички. Отправляли за границу кожи и шерсть. В Лондон, Париж, Берлин, Нью-Йорк вывозили кожи степных пород, выделанные «под муфлона». С Волги в обмен на чай шел в Китай цветной сафьян для восточной обуви. И все-таки какого-то особого значения козе не придавали до тех пор, пока не появились пуховые промыслы.
Первые сведения об изделиях из козьего пуха дошли до нас из XVII века, когда уральские казаки немало дивились одежде калмыков и казахов, пригонявших скот на продажу. Да и как не удивиться: лютый холод, тяжелая шуба плохо держит тепло, а калмыки весело гарцуют на низкорослых лошадках в легкой одежонке. А ведь они целый день на ветру и морозе. Под легкими шубейками всадников были поддевки и шарфы из шелковистого пуха. Вроде бы шарф невесом, а укутаешь им шею и плечи — благодать.
Однако правительству было не до процветания пуховых промыслов. Но вот в начале прошлого столетия оренбургской породой коз пристально заинтересовались деловые люди за рубежом. Дороговизна и растущий спрос побудили их создать свою пуховязальную промышленность по примеру оренбургского промысла. Козий пух, закупленный в Оренбургском крае, стали отправлять во Францию, где фирма «Боднер» выпускала шали «каше», получая баснословные прибыли. Почти в это же время англичане начали выпускать платки «имитация под Оренбург».
А между тем в России еще 20 января 1770 года на заседании Вольного экономического общества были награждены золотой медалью первые русские платки-паутинки. Этот день можно считать днем рождения «оренбургского чуда». При советской же власти оренбургский платок получил мировое признание. Международные выставки и ярмарки приносили ему диплом за дипломом, медаль за медалью. Всюду захотели иметь такой платок. Резко возросла потребность в увеличении его производства. Но это легко сказать — увеличить. С одной козы вдвое больше пуха не получишь, как ее ни корми. К тому же в старых козоводческих районах увеличить число коз даже вдвое не представлялось возможным.
Что делать? Искать новые места? Есть в нашей стране регион, где козоводством занимались с незапамятных времен. Это Центральный и Юго-Восточный Алтай. Но аборигенные козочки низкорослы, малопродуктивны. Были сомнения, стоит ли именно здесь развивать пуховое козоводство. Но сторонники этой идеи приводили два веских довода в свою пользу. Местные козы принадлежат к группе пуховых коз Центральной Азии. Иначе говоря, есть местная коза с хорошей пуховой родословной. Правда, это утверждение имело в основном теоретическое значение, ибо местные козы давали всего по 100— 150 г пуха длиной лишь 3—5 см. Но к первому обстоятельству надо добавить второе, не менее важное. Горный Алтай — сущая благодать для пухового козоводства по природно-климатическим условиям. Горы для коз — родная стихия. Здесь они пасутся на каменистых склонах, недоступных для крупного рогатого скота и малопригодных для овец. На Алтае в основном солнечная погода. Здесь неглубокий снег, значит, почти круглый год можно пользоваться естественными пастбищами.
Начатые на Алтае в 1937 году се- лекционные работы с местными козами привели к созданию новой породы пуховых коз — горно-алтайской, которая в 1981 году была утверждена и признана селекционным достижением.
И теперь на горных склонах бродят стада пуховых коз. На Алтае, на сравнительно небольшой территории пасется более 200 тысяч голов, которые дают почти половину всего козьего пуха, получаемого в стране, и притом лучшего, ибо по единодушному мнению специалистов горно-алтайский пух — прекрасный материал для любых пуховых изделий. Всего 200 г эластичного, длинного (до 10 см), упругого, шелковистого пуха идет на большую шаль. В феврале- марте коз чешут деревянными гребнями, получая с каждой 600—800 г пуха. И уже никто не задает риторического вопроса: нужно ли разводить коз, а если нужно, то ради чего? Ради пуха?
А не означает ли такой ответ, что мы отказались от козьего молока? Коза неприхотлива, ест все, что предлагают. Со своей заостренной мордой, очень подвижными губами и своеобразным строением зубных аркад коза не оставляет ни травинки, ни колоска на жнивье, ни одного опавшего листочка; силос, корнеплоды, лиственное сено, ветки, жмых, мякину; отруби, комбикорм — все принимает с благодарностью. Козы щиплют полыни, солянки, мятлик, костер, пырей. Это ли не пример неприхотливости? Сильно развитый пищеварительный тракт позволяет козе переваривать корм, содержащий до 64 % клетчатки (кишечник козы в 24 раза длиннее ее туловища!). Кроме того, у козы более высокий уровень обмена веществ, чем у коровы. Вот здесь мы и подошли к главному: годовой удой козы в 8—15 раз превышает ее живой вес, а у коров — только в 5—8. Средняя коза за год дает 400—500 литров превосходного молока при феноменальной непритязательности к корму, рекорд '— 3000 литров молока за 10 месяцев лактации.
Пожалуйста, постарайтесь вспомнить, когда вы в последний раз пробовали козье молоко? А когда вы в последний раз и где его видели? И не странно ли, что на прилавках магазинов можно встретить кумыс, йогурт, но не козье молоко? Да и на рынке не услышишь лихого приглашения: «Кому козьего молока, подходи, не стесняйся!». А жаль: и вкусно, и полезно.
Под конец следует сказать, что коза не такая уж лапушка, как думают многие. Козья привычка вырывать траву с корнями, обгладывать верхушки молодой древесной поросли не раз оборачивалась бедой. Полагают, что в свое время в Италии козы свели на нет леса из остролиста, в Ливане оголили известняковые склоны гор, прежде занятые знаменитым ливанским кедром. И так далее, и тому подобное. Так что за козой глаз да глаз нужен. |